Eng | Рус | Буряад
 На главную 
 Новости 
 Районы Бурятии 
 О проекте 

Главная / Каталог книг / Электронная библиотека / Озеро Байкал

Разделы сайта

Запомнить меня на этом компьютере
  Забыли свой пароль?
  Регистрация

Погода

 

Законодательство


КонсультантПлюс

Гарант

Кодекс

Российская газета: Документы



Не менее полезные ссылки 


НОЦ Байкал

Галазий Г. Байкал в вопросах и ответах

Природа Байкала

Природа России: национальный портал

Министерство природных ресурсов РФ


Рейтинг@Mail.ru

  

Яндекс цитирования Яндекс.Метрика

Шаманка (Бурхан) на Ольхоне

Автор:  Тиваненко А. В.
Источник:  Древние боги Байкала. - Чита, 2012. - С. 204-211.

Самым известным и, безусловно, наиболее почитаемым свя­тым местом на озере Байкал была и является Шаманская ска­ла (Бурхан) в средней части острова Ольхон. «К ней приурочи­вается какой-то особенно суеверный ужас всех прибайкальских бурят, и существуют интересные предания, несколько объясня­ющие это исключительное к ней отношение», ‑ писал в нача­ле XX века A.M. Станиловский. Чуть ранее К. Риттер (1879 г.) по­лагал, что «обыкновение приносить ему (Байкалу ‑ А.Т.) жерт­вы и обеты произошло от одной скалы острова Ольхона, кото­рая слыла и слывет священною у бурят, и у которой они прино­сили жертвы». Он же отмечал, что нигде буряты не приносили в таком изобилии жертвы, как здесь, сославшись на данные И.Г. Георги начала XVIII столетия. Работа Георги, вероятно дающая первые сведения о культе Шаманской скалы с пещерой, нам из­вестна лишь по цитированию ее К. Риттером, кроме части, ка­сающейся северного побережья озера. Но и Риттер застал у ска­лы след обильных жертвоприношений в виде больших куч со­жженных костей животных. Невероятно, но следы эти, уже зна­чительно сметенные ветрами и паводковыми водами под обрыв береговой линии Байкала, заметны до сих пор. Мы попытались дать анализ фрагментам этих костей, но кроме обломков не­большого диаметра, явно принадлежавших нерпе или птицам, ничего не нашли. По аналогиям характера жертвоприноше­ний они могут быть датированы каменным веком. Более позд­ние следы кострищ и костей домашних животных также при­сутствуют, но в отдалении от тех, что находятся на краю обрыва, обращенного к Шаманской скале.

Среди русских и бурят острова существует целая серия пре­даний о связи скалы с некой белой женщиной, указывающей в непогоду дорогу рыбакам, однако все они являются позднейшей традицией осмысления забытого культа. Поэтому наибольший интерес представляют «канонизированные» шаманские мифы, известные лишь специалистам. Все они выводят происхожде­ние ольхонских бурят от Ехэ Шубууна или просто Бургэд шубууна («Большой птицы» или «Птицы-орла»). Этот орел, в свою оче­редь, являлся сыном духа-«хозяина» Ольхона и всего Байкала Хан-hутэ-нойона и его жены Саксагай Саган-хатун. Последняя яв­лялась дочерью самого Саар Саган-тэнгрия (небожителя). В ва­рианте М.Н. Хангалова женой Хан-hутэ-баабая названа Хатан Хута-иби, в то время как Саксага-хатун именована женою «хо­зяина» Баргузинской долины Шажага-нойона (брата Хан-hутэ-баабая). Подобные разночтения, характерные для бурятского шаманизма вообще, отражают разное происхождение племен (от тюрков, монголов, эвенков и самодийцев), в результате чего еще не сформировалась единая религиозно-мифологическая концепция о мироздании. В этой связи напомним, что до сих пор не решен вопрос о дате сложения единого бурятского наро­да: одни ученые говорят о XVII столетии, другие полагают, что процесс консолидации племен не завершен до сих пор.

Местопребыванием «хозяина» Ольхона и Байкала считалась скала с пещерой Шаманского мыса (Бурхан). Таковая пещера действительно имеется, хотя и труднодоступна. В древние вре­мена в пещере существовало шаманское капище, следы которо­го встречаются до сих пор. В 1952 году П.П. Хороших в одной из щелей обнаружил пластинку из шиферного сланца с вырезан­ным на ней изображением женщины-шаманки, аналогии ко­торой известны на петроглифах Саган-Забы, Ая и других мест Байкала. Поразительно, но в 1979 году мне удалось обнаружить при входе в пещеру практически повторяющийся рисунок «пти­цеобразного» шамана, сделанный ярко-красной охрой, причем в левой руке жрец держал колотушку, а в правой ‑ бубен, а сам как бы находился в состоянии ритуального танца. Между прочим, в 150 м восточнее П.П. Хороших нашел изображения ша­манских бубнов, «высеченных людьми ранней поры железно­го века». В XIX столетии пещеру облюбовали ламы, выбросив все шаманские атрибуты и оборудовав подземное убежище под буддийский дуган.

Целый цикл исторических преданий отражает характер про­водившихся в пещере культовых церемоний. Местные буря­ты считают мифическую женщину-шаманку Ольхона, выходя­щую на вершину утеса Бурхан в виде белого привидения, впол­не реальным лицом. В краеведческом музее пос. Хужир имеется коллекция железных предметов, собранных на месте сожжения жрицы. Ряд осмотренных нами вещей твердо датируется не ра­нее XVIII столетия. При этом любопытно, что И.Г. Георги, посе­тивший Ольхон, действительно познакомился с «весьма смыш­леной шаманкой», которая «представляла в своем лице все духовенство острова». Шаманка эта была богата, «но простая и до­бродушная бурятка, муж которой прислуживал ей при жерт­воприношениях». Много бытует на Ольхоне рассказов и о «все­сильном» шамане, который обычно камлал на мысе Бурхан и умел «проходить» насквозь священную скалу. В последнем фак­те нет ничего необычного: пещера имеет продолжение в виде узкого лаза, выходящего на противоположную сторону утеса. Во избежание обвала камней стены лаза укреплены деревянными распорками.                                                                        

С островом Ольхон и пещерой на мысе Бурхан связана дея­тельность агинского «большого» шамана Тухурена (Цыренжапа Цынгуева). Свое умение он получил во время паломничества на Ольхоне и учебе при каком-то «главном шамане». Сам он гово­рил, что набрался ума у самого «хозяина» Байкала Буху Хара-нойона. Затем, на родине, Тухурен во время проведения ша­манских церемоний всегда поминал в призываниях божества Байкала, Ольхона, Ангары, Иркута и других особо почитаемых географических святынь бурятского народа.

Большинство обрядовых действий местного происхождения было связано с запретом не тревожить покой большого божества. Например, мимо скалы с пещерой нельзя было проезжать в телегах и санях, но только верхом на лошади, да и то в редких случаях. Когда в ближайших улусах появлялся покойник, про­езд прекращался на долгое время. П.Е. Кулаков (1898 г.), к при­меру, писал: «Ни около Ижимей, ни около Пещерного мыса и находящегося вблизи него священного леса не смеют ходить бу­ряты». A.M. Станиловский (1916 г.) подтверждает: «Буряты на­зывают мыс Ойхон-ехэ-баабай и боятся близко подходить к нему. При этом мужчины, как мне сообщили, еще могут при­ближаться на расстоянии до 50 саж. от святыни, женщины же обходят это место за целых две версты. Даже приезжающие «за­морские» буряты в саму пещеру входить не решаются». Сегодня мыс Бурхан огражден с суши цепочкой запретительных столбов с поясняющими текстами. Имеется также глубокий ров с валом, как бы делящим остров Ольхон поперек от мыса Бурхан до за­поведного леса горы Ижимей, но когда и кем он был вырыт ‑ неизвестно.

Тайлганы (родовые жертвоприношения) «хозяину» Ольхона были распространены не только по всему острову (75x40 км), но и в отдаленных улусах как Приольхонья, так и на значительном расстоянии от Байкала. Н.Н. Агапитов и М.Н. Хангалов опи­сывали «почитание бога о. Ольхона» в кудинском ведомстве (в Приангарье). О культе Ольхона в агинских степях Восточного Забайкалья я говорил выше. При совершении обрядов ольхон-ские шаманы делают онгоны ‑ три чучела орлов из березовой коры, с жестяными ногами и клювом, с приклеенными орли­ными перьями. В жертву им приносят мясо двух баранов, мо­лочную водку, боровую дичь и кобылу. Под онгонами, укре­пленными на деревьях в виде сидящих птиц, понимают Шубу-ноhона, его жену Шонхоши-хатун и бога острова Ольхон ‑ их отца. Жертвоприношения совершают трижды в год, после чего на шаманских капищах оставались нанизанные на шесты шку­ры животных, наклоненные по направлению к мысу Бурхан.

Сегодня характер приношений несколько изменился. По сло­вам информатора О.О. Орбодоева, Ольхонскому эжину приносят барана, его жене ‑ утку, а их сыну (белоголовому орлу) ‑ зайца, но тушки их также водружают на шесты.

Частью капищ мыса Бурхан является так называемая «ша­манская роща», от которой сегодня сохранилось всего несколь­ко деревьев. Известно, что в старину именно здесь сжигали и хо­ронили умерших шаманов, и железные детали оргоя, храняще­гося в Хужирском музее, были найдены Н.М. Ревякиным имен­но здесь. Старинные предания, записанные в разных уголках Восточной Сибири, также упоминают некую священную рощу близ пещеры Бурхан, где хоронили «древних хородутских ша­манов». Гнездившиеся на больших деревьях орлы, по данным П.П. Баторова, есть не что иное, как души умерших шаманов, превратившиеся в хубилганов и посланцев из мира предков в мир людей. В призывании говорилось:

Храпящий черно-пегий орел наш,

Урчащий коричнево-пегий орел наш,

В сумерках наше могущество,

Орел-птица ‑ посланник наш.

В темноте сила наша (возгорается),

Черный орел ‑ пробный посланник наш.

Археология свидетельствует об исключительной древности культа Шаманской скалы. Еще Л.П. Хлобыстин (1964 г.) впер­вые отметил, что древние жертвенные приношения от эпохи раннего неолита до раннего железа встречаются компактными скоплениями на весьма ограниченной территории. Это прежде всего кострища больших размеров с множеством костей живот­ных, керамика, каменные орудия труда, а из поздних ‑ золо­тая серьга на самой оконечности мыса Бурхан, где и сегодня за­метны следы древнего капища. По данным Хлобыстина, это бес­спорное жертвенное место, датированное неолитом ‑ этно­графической современностью. Результаты раскопок убедили исследователя в том, что у «байкальских племен» существовали «особо почитаемые места, связанные с религиозными культами, являвшиеся традиционными».

Более того, последующие исследования новосибирских архе­ологов расширили площадь места в глубь береговой суши, за­хватывая мыс целиком, причем капище, где совершались риту­альные действия, усложнились обнаружением целого кладби­ща людей (неолит ‑ ранняя бронза); жертвенников с костями нерпы и собак в анатомическом порядке под каменными клад­ками; очажных пятен с многочисленными артефактами; неких «хозяйственных» ям, заполненных жертвенными приношени­ями. Специфика погребального инвентаря показывает, что не­которые из похороненных занимали не родовое место в обще­стве, коими являлись родовые предводители и шаманы. А если учесть, что у сибирских народов вожди и шаманы зачастую со­вмещались в одном лице, то можно высказать предположение: истоками культа мыса Бурхан явно послужили первые захоро­нения родовых шаманов Ольхона каменного века.

 

 

 

Назад в раздел