Eng | Рус | Буряад
 На главную 
 Новости 
 Районы Бурятии 
 О проекте 

Главная / Каталог книг / Электронная библиотека / Озеро Байкал

Разделы сайта

Запомнить меня на этом компьютере
  Забыли свой пароль?
  Регистрация

Погода

 

Законодательство


КонсультантПлюс

Гарант

Кодекс

Российская газета: Документы



Не менее полезные ссылки 


НОЦ Байкал

Галазий Г. Байкал в вопросах и ответах

Природа Байкала

Природа России: национальный портал

Министерство природных ресурсов РФ


Рейтинг@Mail.ru

  

Яндекс цитирования Яндекс.Метрика

О древних именах Байкала

Автор:  Гурулёв С.
Источник:  Байкал. - 1973. - № 3. - С. 153-158.

Слово «Байкал» не имеет до сих пор однозначного толкования. В спорах о том, как его перевести, сломано немало копий. Предложенные варианты перевода много­численны - природный, естественный, на­туральный, существующий, природное море, богатое озеро, Северное море, стоячий огонь ‑ и не всегда имеют достаточное обоснование. Меня же заинтересовала иная сторона вопроса: проследить по ис­торическим документам, древним рукопи­сям время появления слова. А взявшись за это, я неожиданно был увлечен дру­гим - не имел ли Байкал в прошлом дру­гих названий?

Закономерен ли этот вопрос? Да, несо­мненно. Забайкалье в течение веков вы­полняло роль «ворот», через которые про­шли самые разные народы ‑ гунны, эвен­ки, курыканы, уйгуры, баргуты, якуты, кыргызы, монголы, буряты, русские. Ра­зумеется, это не могло не сказаться в названиях рек, речек, озер, распадков, до­лин, гор. Именно географические имена доносят сегодня до нашего слуха далекое эхо веков, именно в них прежде всего слышна гортанная резкая речь тюрка или тихий шипящий голос эвенка. Географиче­ские названия Прибайкалья многослойны. Один на другой здесь накладываются тунгусоязычный (эвенкийский), кетоязычный, самодийский, тюркоязычный, бурят-мон­гольский, русский пласты. Охватить их все разом невозможно, поэтому у нас речь пойдет о попытке найти древние названия Байкала в бурят-монгольском пласте и лишь отчасти в смежном ему‑тюркоязычном.

Наше внимание привлекла древняя ру­копись, известная под такими названиями: «Сокровенное сказание», «Секретная исто­рия монголов», «Тайная история монго­лов», в китайском произношении - «Юань-чао   би-ши».  Хотя   точная дата   написания этого монгольского историко-литературно­го памятника вызывает некоторые сомне­ния, но все-таки историками она опреде­ляется 1240 годом. Рукопись впервые ста­ла известна в Китае, потому что после смерти Чингисхана (1227 г.) столица Монгольской империи была перенесена из Каракорума (Северная Монголия) в Ки­тай, завоеванный в предшествующий пе­риод монгольскими ханами. Написанная уйгурским письмом, рукопись позднее не­однократно переписывалась китайскими хронистами, а позднее и историками мно­гих стран. В Улан-Удэ есть две копии рукописи.

«Сокровенное сказание» было переведе­но в 1941 году на русский язык советским синологом С. А. Козиным, сопроводившим перевод монгольским текстом. До этого сказание переводилось на русский язык известным русским синологом Палладием Кафаровым. Копия кафаровской рукопи­си с подстрочным переводом тоже есть в Улан-Удэ. Вот этими двумя переводами мы и воспользуемся.

«Сокровенное сказание» ‑ это повесть о предках монголов, их родословной, о по­явлении на исторической сцене Темучжина, провозглашенного позднее Чингисханом, его войнах, сначала межплеменных, объе­динительных, а затем и завоевательных. Речь в сказании идет о событиях, ареной которых были бескрайние пространства Северной Монголии и Забайкалья. Здесь часто упоминаются многие реки ‑ Онон, Келурен (Керулен), Халха, Орхон, Се­ленга, Эрдэш (Иртыш), Килхо (Хилок), Анкара (Ангара), Ульчжа (Улдза), Эргуне (Аргунь) и озера ‑ Буир-наур, Колон-наур и другие. Казалось бы, в этой гео­графической обстановке должен быть на­зван и Байкал, ибо многие события про­исходят и развертываются возле него. Но о Байкале в рукописи ничего не говорится.

Раскроем первую страницу «Сокровен­ного сказания». Далекий и незнакомый ав­тор из глубины веков начинает повество­вание о самых далеких предках Чингисха­на. Вот что он говорит о них: «§ I. Пред­ком Чингисхана был Борте-Чино, родив­шийся по изволению Вышнего Неба. Суп­ругой его была Гоа-Марал. Явились они, переплыв Тенгис (внутреннее море). Ко­чевали они у истоков Онон-реки, на Бурхан-халдуне, а потоком их был Бата-Чи-ган».

Стоит познакомиться с действующими лицами. Борте-Чино в переводе означает Серый Волк, а Гоа-Марал ‑ это Прекрас­ная Лань. Другие предки Чингисхана нам «не нужны», их очень много, более десяти колен.

Но более всего интересует нас сейчас внутреннее море, называемое Тенгисом. Ка­ков перевод этого слова? Что за «внут­реннее море»? Где оно расположено?

Ответ на эти вопросы в исторической науке не ясен. С. А. Козин, например, да­ет несколько различные ответы. В словаре к § 1 он переводит это слово как «море внутреннего бассейна, большое озеро», а вот в общем словаре к рукописи ‑ как «Каспий». Монгольский историк X. Пэрлээ указывает, что так называемая река в Се­верной Монголии, вблизи озера Хубсугул. Историк добавляет, что относительно сло­ва «Тенгис» существует много разных до­гадок, но все они ошибочны. Отсюда он делает вывод о том, что Серый Волк пер­воначально кочевал в северо-западных районах Монголии, откуда он и пошел в бассейн Онона, переправившись через ре­ку Тенгис. Это мнение поддерживает мон­гольский академик Ринчен, добавляя, что река Тенгис очень бурная и труднопрохо­димая.

Итак, перед нами три версии, объясня­ющие значение слова «Тенгис». По одной из них Тенгис нужно понимать как море, большое озеро, по другой ‑ Каспий, по третьей ‑ реку в Северной Монголии. Рассмотрим эти версии подробнее.

Начнем с реки. Действительно, в Запад­ном Прихубсугулье есть река с похожим названием ‑ Тенгисин-гол. Это горная река длиной около пятидесяти километров, иногда текущая бурным потоком в ска­листых ущельях. Она относится к систе­ме Енисея. Из всех бурятских геологов, видевших эту реку, никто не может ука­зать особенностей, которыми она выделя­лась бы среди прочих горных рек Север­ной Монголии. Упоминание же Тенгиса в «Сокровенном сказании», тем более в его начале, носящем скорее всего мифологи­ческий характер, могло быть включено в текст лишь при условии, что с данным ге­ографическим объектом (по этой версии ‑ с горной рекой) было связано какое-то историческое событие ‑ и достаточно мас­штабное. Или драматические и даже тра­гические перипетии в кочевой жизни степ­няков, обусловленные воздействием при­родных условий: трудная переправа, ги­бель скота и т. п. Однако, судя по спо­койному повествованию, это трудно пред­полагать. Такого упоминания мог удосто­ится только природный объект уникаль­ный, единственный в своем роде. Тогда это тем более не Тенгисин-гол, небольшая горная речка, каких множество в Север­ной Монголии.

Теперь рассмотрим версию о Каспии. Хо­тя С. А. Козин в общем словаре к рукописи после слова «Каспий» ставит вопроси­тельные знаки, указывающие на сомни­тельность этого объяснения, все-таки в науке во внимание прежде всего берутся суждения, а не сопровождающие их во­просительные   или   восклицательные   знаки.

Слово «Тенгис» в «Сокровенном сказа­нии» употребляется дважды. Кроме § 1, оно есть в § 199, повествующем о походе Субэдэя, одного из полководцев Чингисха­на, против меркитов, живших в бассейне Селенги. Эти события точно датированы. Осенью 1204 года Чингисхан разбил в сра­жении   меркитов.

Побежденные во главе с предводителем Тохтоа бежали на запад. Часть мерки­тов засела в крепости. Чингисхан поручил осаждать крепость одному из своих пол­ководцев, а сам стал преследовать убе­гавших. Зима застала Чингисхана на юж­ных склонах Алтая. Весною 1205 года он перевалил через Алтай и в верховьях Эрдыша (Иртыша) нагнал меркитов, к кото­рым присоединились также найманы. В первом же сражении был убит Тохтоа. Меркиты бежали к кипчакам, а найманы ‑ куда-то на юг.

Чингисхан возвратился обратно. И вот он отдает приказ Субэдэю выступить в поход против ушедшего к кипчакам меркитского войска, догнать его и разбить. Приказ очень жесткий и строгий, и это понятно, потому, что монгольское войско впервые отправлялось против врага под предводительством не самого Чингисха­на, а одного из его нойонов-тысячников.

...Пусть   же хоть с крыльями будут они,

Пусть в поднебесье высоко летят,

Ты обернись   тогда   соколом   ясным,

С неба на них, Субетай, ты ударь.

Пусть   обернутся   они   тарбаганами,

 В   землю   глубоко когтями   зароются.

 Ты обернися тут острой пешней,

 Выбей из нор их и мне их добудь.

 В   море   ль   уйдут они   рыбой проворной,

 Сетью   ты   сделайся,   неводом   стань,

 Частою мрежей   слови   их,   достань.

 Ты перережь   мне и   горы   высокие,

 Вплавь перейди мне и реки широкие.

 Но   береги   ты   коней у   служивых,

 Помни   о дальней дороге-пути...

 

Именно в приказе Субэдэю второй и последний раз в «Сокровенном сказании» употребляется слово «Тенгис», но в отли­чие от § 1 оно здесь пишется в сочетании со словом «далай». Конечно, лишь на ос­новании одной фразы «в море ль уйдут они рыбой проворной», где довольно от­четливо по контексту слышится иносказа­ние, трудно утверждать, что здесь речь идет о каком-то конкретном озере или море. Равно неосновательно говорить и о Каспии. К этому нет исторических предпосылок.

Каспийское море к тому же никогда не называлось Тенгисом. В первом тысячеле­тии оно носило имя Хазарского моря. На­пример, так оно именуется на карте мира, составленной арабским географом ал-Масуди (умер около 957 года). Под таким же названием мы его находим на геогра­фической карте мира другого арабского географа ал-Идриси, составленной в 1154 году, то есть в канун Монгольской импе­рии. На карте венецианского ученого фра Maypo, относящейся к 1457 году, море обозначается уже Каспием.

Мнение С. А. Козина о Каспии, как нам кажется, основано на неверной оценке этим исследователем даты и значения по­хода Субэдэя. Он считает, что Субэдэй ходил «в дальний поход за Урал», «на Россию». Но это не так. Война с меркитами и поход Субэдэя в погоню за меркитским войском приходятся на тот пери­од деятельности Чингисхана, когда он объединял разрозненные монгольские и близкие   к ним   роды   и   племена, создавал централизованное монгольское государст­во и выступал, по словам современного монгольского историка Сандага, «как та­лантливый организатор, крупный полити­ческий деятель эпохи феодализма». За­воевательные войны Чингисхана, как вы­разителя идей класса степных феодалов, начались позднее. Так, на берега Каспия монголы вышли только в 1221 году. Эта дата взята нами из трудов современных историков. Следовательно, Субэдэй со своим войском, хотя и ходил в погоню за Эрдыш, все-таки, видимо, не столь далеко, чтобы можно было говорить о Каспии. В сказании (§ 236) об этом говорится, что Субэдэй разбил меркитов на реке Чуй (скорее всего, это река Чу в Южном Ка­захстане).

Исходя из всего этого, мы не можем принять   версию о   Каспии.

У нас остается третья версия ‑ о том, что под Тенгисом нужно понимать внут­реннее море или большое озеро, располо­женное здесь же, где происходят основ­ные события той далекой эпохи. Поэтому важно, прежде чем рассматривать версию в целом, познакомиться с географической ареной событий, описанных в сказании. Разумеется, нас более всего интересуют те из них, которые развертываются вблизи Байкала. И вот здесь мы неминуемо дол­жны говорить о стране Баргузинской или, как ее называли в древности, Баргучжин-токум.

Первое упоминание о Баргучжин-токуме мы находим в мифологической части сказания. Здесь название страны зафик­сировано в именах действующих лиц. В течение двенадцати поколений в родослов­ной монголов не совершалось значитель­ных событий. Жизнь их текла, как обыч­но: отцов на месте предводителей сменяли сыновья. Монголы, как и прежде, жили на Ононе, с юга с ними соседствовали татары,   враждовавшие   с   китайцами.

И вот однажды два монгольских пред­водителя‑братья Дува-Сохор и Добун-мерган ‑ взобрались на гору Бурхан-хал-дуп и увидели, что вниз по течению речки Тунгелик подкочевывают какие-то незна­комые люди. Добун-мерган побывал у тех людей и даже подсмотрел, что у них есть молодица Алан-гоа, красивая, знатного рода и еще не просватанная. Он берет в жены Алан-гоа.

Оказалось, что Алан-гоа происходит из племени, откочевавшего из Хори-Туматской земли. В сказании об этом говорится сле­дующее: «§ 8. А по поводу той племенной группы выяснилось так: Баргучжин-гоа, дочь Бархудай-Мергана. владетеля Колбаргучжин-догумского, была выдана за­муж за Хорилартай-Мергана, нойона Хори-Туматского. Названная же Алан-гоа и была дочерью, которая родилась у Хори­лартай-Мергана от Баргучжин-гоа в Хори-Туматской земле, в местности Арих-усун». Таким образом, среди предков Чингисхана находятся племена, жившие вблизи Бай­кала, а именно: по Баргузину, Селенге и Уде. Племенное объединение хори-туматов историки рассматривают в качестве предков хори-бурят, язык которых лег в основу современного бурятского языка. Во времена Чингисхана и в предшеству­ющие века хори-туматы населяли запад­ный и восточный берега Байкала, а так­же жили по Селенге, Баргузину и Ангаре. Следовательно, можно утверждать, что хори-туматы перекочевывали в направле­нии от Байкала, из страны Баргучжин-токум,   в   сторону   бассейна   Онона.

Следующее событие сказания, говоря­щее о Баргучжин-токуме,‑ одно из дра­матических в биографии Темучжина. Он очень рано, почти ребенком, женился. Собственно, не он женился, а отец женил его, отдав, в соответствии с обычаями монголов, в работники к будущему тес­тю. Темучжин очень любил свою первую жену ‑ Борте. Но вскоре после свадьбы меркиты разбоем налетели на улус Те­мучжина и захватили его молодую жену. Сам Темучжин при налете меркитов бе­жал, спасаясь, на Бурхан-Халдун. Опра­вившись от страха, он собрал соплеменни­ков, договорился о помощи с предводите­лем кераитов Тоорил-ханом (позднее на­реченным Ван-ханом) и соседом Джамухой и бросился преследовать меркитов. Темучжин с войском переправился на свя­занных плотах через реку Килхо и уда­рил по ничего не подозревавшим меркитам. Их вождь, бросив улус, «поспешно бежал вниз по реке Селенге в страну Барнучжинскую».

Позднее, примерно в 1202 году, когда Чингисхан был уже провозглашен вели­ким ханом, с меркитами воевал его союз­ник Ван-хан, в то время как Чингисхан возглавлял поход против татар. Ван-хан раззорил владения Тохтоа-беки, полонил его жен и детей и прогнал меркитов «в сторону Баргучжинскую». Кстати говоря, это событие некоторые историки оценива­ют неверно. Например, Л. Н. Гумилев полагает, что Ван-хан «загнал их (мер­китов‑С. Г.) на запад от Байкала». Это, конечно, домысел, не имеющий под собой фактической   основы.

Баргучжин-токум, страна Баргузинская, была хорошо известна, таким образом, как самому Чингисхану, так и его союзникам и предводителям. Он сам лично познако­мился в молодости с Хилком и Селенгой, а его союзник Ван-хан (в молодости ‑ Тоорил-хан), как это описывается в ска­зании, мальчишкой был пленен меркита­ми и «в Селенгинской пустыне Буури-кеере толок ведь просо в Меркитских сту­пах».

Но все-таки странным и загадочным при всех этих знаниях земель Околобайкалья кажется отсутствие упоминаний о самом озере. Хотя это, может быть, объ­ясняется только тем, что непосредственные события   не   развертываются     на     берегах озера, они ограничиваются Селенгой в Хилком. Да и страна Баргучжин-токум упоминается исключительно, если не счи­тать истории с красавицей Алан-гоа, в тех случаях, когда в направлении этой стра­ны убегают разбитые в сражениях и сты­чках меркиты. Отсюда напрашивается вы­вод о том, что на самих берегах Байкала войска Чингисхана никогда не были, а ольхонская легенда о переходе войска Чингисхана с восточного берега на Оль­хой так и остается легендой, не более.

Знание в эпоху Чингисхана страны Баргучжин-токум, на наш взгляд, хотя и не прямо, но косвенно свидетельствует о существовании определенных знаний и о Байкале. Но с Байкалом монголы менее всего имели дело, ибо он все-таки лежит в полосе сибирской тайги, в то время как их интересовали события, происходящие на территории Великой песчаной степи. Именно эта степь в прошлом породила громаднейшую империю хуннов, перед ко­торой трепетал и замыкался за многоки­лометровыми каменными стенами живший внутренней жизнью Китай; именно эта степь стала центром тюркских, а затем уйгурских каганатов; именно эта степь дала жизненные соки империи Чингисхана.

Все это заставляет считать более вер­ной версию о том, что под Тенгисом сле­дует понимать какое-то местное озеро, до­статочно крупное, чтобы оно могло име­новаться внутренним морем. Из всех озер Северной Монголии и Забайкалья в этом отношении подходит   только   Байкал.

Версию о местном озере поддерживает, например, венгерский этнограф А. Рона-Таш, написавший интересную научно-по­пулярную книгу «По следам кочевников», переведенную у нас. Книга начинается та­кими словами: «В безграничных степных просторах царит молчание, лишь ветер порывами пробегает по низкой траве, н она волнуется, как поверхность большого озера, которому местные жители дали имя Тенгис». И о Тенгисе все. Скорее писатель здесь обыгрывает упоминание Тенгиса в монгольских рукописях, чем что-либо гово­рит о нем. Но все-таки, что для нашего рассказа важно, он называет его большим озером, расположенным где-то здесь в Монголии или поблизости.

О столь необычном и загадочном внут­реннем море можно было получить какие-либо дополнительные сведения, если мьг знали бы более или менее точно и опре­деленно, кем же были по национальности Серый Волк и Прекрасная Лань и откуда они пришли в бассейн Онона, на Бурхан-Халдун. К сожалению, по этому вопросу среди историков нет единого мнения. На­ряду со взглядом об автохтонности монго­лов существуют мнения об их иной, для того времени, национальной принадлеж­ности. Например, сразу две версии по этому вопросу   высказал Л.   Н. Гумилев.

По первой из них, предками монголов рассматриваются кыргызы, жившие в районе Алтая. Это мнение основано на скуд­ных исторических сведениях о том, что, якобы, монголы в древности были наро­дом высокорослым, бородатым, светлово­лосым и голубоглазым. Такими же опи­сываются кыргызы. Так, в трудах русско­го синолога Н. Я. Бичурина, известного еще под именем Иакинфа, содержатся сведения о кыргызах,‑ они рослые, «с ры­жими волосами, с румяным лицом и голу­быми глазами». Вместе с тем эта версия отвергается, так как монголы никогда не считали кыргызов родственниками и, тем   более, предками.

По второй версии выступают чешисцы. Это народ, представлявший восточную ветвь индоевропейцев, близкую к восточ­ным иранцам. Чешисцы в первом веке на­шей эры жили в княжестве Чеши, распо­ложенном в Турфанском оазисе (юго-вос­точное Притяньшанье). В первом веке оазисы Притяншанья были разорены ки­тайцами. И вот хуннский шаньюй (вождь, предводитель), империя которого прости­ралась от Средней Азии до каменных под­ножий китайской стены, переселил чешисцев   в бассейн Онона.

Ради справедливости, следует сказать, что есть еще версия о происхождении мон­гольских предков от тибетских царей. Она изложена в монгольской летописи «Алтан тобчи» («Золотая книга»), один из много­численных вариантов которой недавно из­дан у нас в Улан-Удэ под редакцией и с комментариями П. Б. Балданжапова. Но сомнительные связи монголов с тибетскими царями не следует принимать всерьез, потому что «Алтан тобчи» создавалась сравнительно недавно и под большим вли­янием распространившегося в Забайкалье и Монголии буддизма.

Мы не знаем путей следования пред­ков монголов, Серого Волка и Прекрас­ной Лани, в бассейн Онона, но мы опре­деленно знаем, что эти предки были ко­чевниками и степняками. Если предполо­жить, что двигались на восток кыргызы (а кыргызы на Байкале вообще неког­да обитали ‑ об этом говорит история), то, несомненно, наиболее крупным и, главное, трудным для степняков водным объектом на их пути был только Байкал, так как другие озера, к тому же меньшие по размеру, расположены либо в центре горных систем, либо исключительно в степных районах, где их можно обойти и объехать, но не переплывать. Только Байкал, протягиваясь меридианально на расстоянии шестисот километров, отделя­ет степные районы Присаянья и Енисей­ского края от лесостепных и степных районов   Забайкалья.

Нам могут возразить. Хотя бы совре­менные географы. Дело в том, что в рай­онах Казахского мелкосопочника и Прииртышья есть озера, имеющие в своем названии село «Тенгиз».

‑ Тенгиз, Челкартенгиз, Селетытенгиз, Шаглытенгиз. Самое крупное из них ‑ Тенгиз ‑ в поперечнике достигает 80 км. Для этих озер, многие из них - соляные, характерно резко изменение водного   уровня   в   зависимости   в   основном от периодического колебания климата. Замечено, что в период с 1930 по 1945 год уровни озер резко понижа­лись вплоть до того, что в 1945 г. озе­ро Тенгиз высохло совершенно. В период 1946‑1953 годов озера вновь «наполни­лись водой. Таким образом, ни размеры озер, ни их географическое положение, ни факты их периодического длительного высыхания не дают нам права рассмат­ривать их как объекты, вошедшие в «Сокровенное сказание». Их нельзя при­нимать во внимание хотя бы вот почему: представим на миг кочевой народ, двига­ющийся по степи с табунами лошадей, стадами коров, отарами овец, со степным своим скарбом,‑ да он скорей бы обошел и объехал эти озера, нежели стал бы под­вергать себя риску переправы. Названия же озер в Казахстане объясняются тем, что в казахском языке, относящимся к тюркской языковой группе, слово «тенгиз» означает море,   большое   озеро.

Теперь посмотрим, какому же народу принадлежат древние имена Байкала ‑ Тенгис   и   Тенгис-далай.

В современном монгольском языке слово «тэнгэс» или «танхис» обозначает море в прямом и переносном смысле, а также употребляется как собственное название моря. В монгольском языке так­же живет слово «далай», что значит оке­ан, море. В наши дни монголы это слово применяют больше в нарицательном его значении, в то время как «танхис» употреб­ляется тогда, когда речь идет о конкрет­ном море. Например, Черное море обоз­начается   как   «хар   танхис».

Теперь обратимся к древнетюркскому языку. В этом языке слово «тенгис» упо­требляется в двух значениях: во-первых, как море в прямом и переносном смысле и, во-вторых, как имя собственное. Кроме того, в древнетюркском языке есть слово «талуи», очень близкое к монгольскому «далай» и переводимое как океан, море.

Мне представляется, что слово «тенгис» принадлежит древнетюркскому языку и что оно заимствовано монголами именно оттуда. В «Сокровенном сказании», повест­вующем о монголах, написанном уйгур­ским (тюркоязычным) письмом, «тенгис» применяется в сочетании с типично мон­гольским словом «далай». Должно быть, монголы тюркское слово «тенгис» воспри­нимали как имя собственное, в то время как более привычное для них «далай» употреблялось в нарицательном значении. Об этом говорят факты из того же «Сок­ровенного сказания».

Первый‑это история с Теб-Тенгрием, шаманом, волхвом. После того, как Чин­гисхан был провозглашен великим ханом и создал себе гвардию, Теб-Тенгрий стал ему предсказывать, что ханством будут править поочередно то он, Чингисхан, то его единоутробный брат Хасар. Чингисхан и его брат Отчигин чуть было не распра­вились с Хасаром, благо положение спас­ла их мать. Состоялось примирение Чин­гисхана. Но Теб-Тенгрий стал притеснять другого брата Чингисхана‑Отчигина. Тогда   Чингисхан   согласился   на   расправу с Теб-Тенгрием. После расправы над Теб-Тенгрием отец последнего, Мунлик-отец, воскликнул: «Нет у Великой Матери Земли ‑ Этуген столько камьев (камень­ев - С. Г.), нет у моря и рек столько ручьев, сколько было моих дружеских услуг!» В этом случае говорится о море, и в рукописи оно обозначено как «далай».

Второй пример относится к более позд­нему времени, когда монголы покоряли Китай. В одном из военных эпизодов Чин­гисхан отдает приказ Хасару: «Следуя вдоль по берегу моря, привести к покор­ности город Бегин (Да-дин-фу, т. е. Се­верная столица)». И здесь опять в руко­писи употребляется   слово   «далай».

Эти примеры показывают, что слово «далай» потреблялось монголами в XIII веке, да, сейчас, в основном, как нари­цательное. Слово же «тенгис», пришедшее к ним от тюрков и, возможно, даже через тюрков от хуннов, понималось как имя собственное, относящееся к конкретному географическому объекту, а именно ‑ к Байкалу.

В то же время словосочетание «Тенгис-далай»‑ смысловая тавтология, ибо оба слова обозначают одно и то же ‑ море. Примеров тому в истории народов, в том числе и сибирских, не счесть. Например, до прихода в Забайкалье русских озеро, ныне известное как Гусиное, называлось Кол-нур, что означает озеро-озеро (кол ‑ озеро по-тюркски, нур ‑ озеро по-бурятски). Русские в разговорной речи и письменных документах сначала именолглц его озе­ром Кол-нур, что означает: озеро-озеро-озеро.

Возможно, со временем была понята тавтологичность словосочетания «Тенгис-далай», поэтому надобность в первом сло­ве, тем более чужеродном, отпала, а вто­рое слово «далай»‑ свое, родное ‑ оста­лось жить.

Наша версия о том, что под Тенгисом в древности понимался Байкал, подкреп­ляется еще двумя, довольно солидными фактами из исторической литературы. Так, X. Пэрлээ,   хотя   и   отстаивает    версию о том, что Тенгис это река в Прихубсугулье, в одной из своих работ пишет, что в офи­циальных маньчжурских документах Бай­кал называется Тэнгисом. Правда, исто­рик не ссылается и не приводит эти доку­менты.

Как уже говорилось, существуют раз­личные варианты монгольской рукописи «Алтай тобчи», время создания которых датируется XVII‑XIX веками. В эпизоде о Сером Волке и Прекрасной Лани во многих рукописях, в отличие от «Сокро­венного сказания», внутреннее море обоз­начается как «Тенгис-далай». Только в ру­кописи «Алтан-тобчи» Мэргэн гэгэна, да­тируемой 1765 годом и переведенной П. Б. Балданжаповым, море называется как «Байгал мурэн».

Следовательно, для самых различных авторов «.Алтан-тобчи» Тенгис, Тенгис-далай и Байгал-мурэн были синонимами, относящимися к одному географическому объекту ‑ Байкалу.

Наш рассказ подходит к концу. Зна­комство с монгольским историко-литера­турным памятником XIII века «Сокровен­ное сказание» и анализ некоторых собы­тий, изложенных в нем, приводят нас к выводу о том, что в древности, в первом тысячелетии нашей эры, Байкал носил тюркское имя Тенгис, что значит «море», «большое озеро».

В средние века, во втором тысячелетии, монголы сначала называли его Тенгис-да­лай, а позднее просто Далай. Появление современных названий ‑ монгольского Да­лай и бурятского Байгал ‑ нужно отнести к периоду между серединой XIII в. (дата написания «Сокровенного сказания») и началом XVII в., когда сюда пришли рус­ские. Русские столкнулись фактически с тремя местными названиями озера ‑ эвенкийским Ламу, монгольским Далай и бурятским Байгал. Они было поначалу стали именовать его по-эвенкийски, но вскоре оставили это и перешли в разго­ворной речи и письменных документах на бурятское название, которое и дошло до наших дней.

Назад в раздел