Мы в тайге заплутали, за клюквой в тайгу
ублудили,
нас вела-уводила в трясины косулья тропа,
И однажды чудесно нам волны байкаловы были,
И мы с плеч опустили пустые свои короба.
И вздохнули легко, и светло голосами ожили,
И хвалу возносили, и силили радость на крик,
Мы пустых коробов не горбы ли так долго носили,
Ведь недаром придумано прозвище им «горбовик».
И мы вышли к Нему, и колена свои преклонили,
И вкусили от волн, и костры перед Ним разожгли,
И от самых сердец, как рожденные заново были,
И до самых Медведиц повинные речи вели.
И о том, как раздольно здесь нерпы повсюду
водились,
Как любились они, как плодились они на века,
Как могучие рыбы у самой тайги нерестились,
А сегодня не встретишь такого уже косяка.
И во тьме над костром голоса высоко возносились,
И срывались на шепот, томились от словесных слов,
Мы до самых Медведиц смущенной душою винились,
Будто снова клонились под гнетом своих коробов.