Eng | Рус | Буряад
 На главную 
 Новости 
 Районы Бурятии 
 О проекте 

Главная / Каталог книг / Озеро Байкал / Экосистема Байкала / Фауна озера

Разделы сайта

Запомнить меня на этом компьютере
  Забыли свой пароль?
  Регистрация

Погода

 

Законодательство


КонсультантПлюс

Гарант

Кодекс

Российская газета: Документы



Не менее полезные ссылки 


НОЦ Байкал

Галазий Г. Байкал в вопросах и ответах

Природа Байкала

Природа России: национальный портал

Министерство природных ресурсов РФ


Рейтинг@Mail.ru

  

Яндекс цитирования Яндекс.Метрика

Байкальская нерпа


Паспорт байкальской нерпы

Кутырев И.А., Пронин Н.М. Паспорт байкальской нерпы // Байкальская нерпа: Паспорт и библиография / РАН. Сибирское отд-ние. Ин-т общей и экспериментальной биологии. Сост.: И.А. Кутырев, Н.М. Пронин, Л.С. Имихелова, Е.А. Петров, Е.А. Кузьмина. Отв. Ред.: Т.П. Добоева, С.Г. Щепин. – Улан-Удэ, 2006. – С. 9-11.

ИМЯ. Байкальский тюлень или нерпа Phoca sibirica Gmelin, 1798.

РОДОСЛОВНАЯ. Царство: Animalia, Zoobiota = Животные Тип Chordata = Хордовые

Класс Mammalia Linnaeus, 1758 = Млекопитаю­щие

Отряд Pinnipedia Illiger, 1811 = Ластоногие Семейство Phocidae Brooker, 1828 = Тюленевые, настоящие [безухие] тюлени Род Phoca Linnaeus, 1758 = Обыкновенные [на­стоящие] тюлени

БЛИЖАЙШИЕ РОДСТВЕННИКИ и происхождение.

Кольчатая нерпа - Phoca hispida Schreber, 1775, каспийский тюлень - Phoca caspica Gmelin, 1788.

Происхождение - от общего с северным кольчатым тюленем предка.

ОСОБЫЕ ПРИМЕТЫ (отличительные признаки)

Окраска одноцветная, без пятен. Спина обычно одноцветная, оливково-серая, или буровато-серебристо-серая, бока и брюхо светлее и желтее. Молодые - серебристо-серые, новорожден­ные - желтовато-белые. Ширина когтей передних ластов поч­ти равна ширине промежутков между ними. Когти со средин­ным ребром. Передний край носовых костей без срединного выступа. Вторая вершина нижних коренных зубов лишь немного крупнее соседних вершин.

ОБРАЗ ЖИЗНИ

Нектобионт - большую часть жизни проводит в толще во­ды.

Пагофил - в периоды сплошного ледяного покрова и распада льдов жизненный цикл тесно связан со льдом. Всю зиму про­водят в воде, пользуясь для дыхания продушинами, которые делают еще в тонком льду. В период распада льдов мигриру­ют в северную часть озера. В летний нагульный период рас­пределяются по всему озеру, часть животных образует бере­говые лежбища. В осенний период, по мере охлаждения воды и образования льда животные мигрирую вначале в мелковод­ные, рано промерзающие участки озера (восточное побере­жье), к декабрю особи нерпы начинают рассредоточиваться по акватории озера.

РАЗМНОЖЕНИЕ

У старых животных имеются ярко выраженные признаки по­лового диморфизма внешнего облика. Пагофил - спаривание и деторождение происходит на льду. Время спаривания - последние числа февраля - начало мая. Беременность длится 11 мес, из них первые 3-3,5 мес. зани­мает латентный период, т.е. наблюдается задержка развития оплодотворенной яйцеклетки. Беременные самки выходят на лед и устраивают под снегом логово, в котором приносят де­теныша.

Рождение детенышей - с конца февраля до конца марта. Кормление молоком - 1,5-3 месяца.

ПРОПИСКА (место обитания). Вся акватория озера Байкал.

Летом обитают повсеместно как в открытом Байкале, так и в прибрежно-склоновой зоне. Незначительная часть популяции образует летние береговые лежбища (основные - Ушканьи острова, губа Аяя, мыс Понгонье, участок побережья в районе р. Ледяной - мысов Сев Кедрового, Хобой). Зимой обитают подо льдом, преимущественно в открытых (глубоководных) частях озера (взрослые), неполовозрелые могут осваивать мелководные участки (селенгинское мелко­водье и др.).

ПРОФЕССИЯ. Ихтиофаг.

Излюбленный корм - малая и большая голомянки, длинно­крылый бычок, желтокрылый бычок, песчаная широколобка.

ЭТАПЫ ЖИЗНИ (постнатальный онтогенез)

Белёк - до 1 месяца.

Кумуткан (хубун, хубунок) (бурятское хубун - детеныш ди­кого зверя) — впервые перелинявшая особь (от 1 месяца до 1 года).

Аргал - половозрелый самец.

Половое созревание происходит: у самок - в 4-6 лет, у самцов - на 1 -2 года позже. Средний вес - 50 кг.

Максимальный вес самцов - 130-150 кг, самок - 110 кг. Максимальная длина самцов - до 1,5-1,6 м, самок - до 1,5 м. Линейный рост заканчивается к 17-19 годам, а весовой про­должается еще в течение ряда лет и возможен до конца жизни. Максимальная продолжительность жизни - 56 лет.

МОРФОФИЗИОЛОГИЧЕСКИЕ ХАРАКТЕРИСТИКИ

Пресноводная форма.

Частая посадка зубов с увеличенным числом добавочных вершин - для потребления весьма мелкой рыбы. Увеличенные глазные яблоки - для питания в условиях сла­бой освещенности и в сумерки.

Более мощный когтевой аппарат передних ластов - для из­готовления и поддержания от промерзания отдушин для ды­хания в сплошном льду при толщине около метра. Повышенные концентрации гемоглобина крови - для глубо­ководного погружения в поисках пищи на длительное время с выключенным дыханием. Суточный рацион - 3-5 кг рыбы. Переваривание пищи в желудке - 2-3 часа. Максимальная глубина ныряния - 300 м. Максимальная скорость плавания в воде - 20-25 км/ч. Максимальная продолжительность пребывания под водой - более 1 часа.

СТРУКТУРА И ЧИСЛЕННОСТЬ ПОПУЛЯЦИИ

Половая структура: самок - 58%, самцов - 42%. Возрастная структура - 1-9 лет - 78,7%, 10-19 лет - 17,0%, 20-29 лет - 3,0%, 30-39 лет - 0,9%, 40-49 лет - 0,3%, 50 лет и старше-0,1%. Численность- 80-100 тысяч особей.   

Паспорт составили: И.А. Кутырев, Н.М. Пронин



О нерпе

Нерпа // Проблемы Байкала / Отв. ред. Г.И. Галазий, К.К. Вотинцев. – Новосибирск, 1978. – С. 251-258. – Тр. / АН СССР. Сиб. отд-ние, Т.16 (36).


В Байкале, как уже говорилось, обитает высокоспециализированное млекопитающее, ценный объект промысла – тюлень, или по-местному – нерпа. Байкальская нерпа – Pusa sibirlca Gmel. – с полным правом может быть отнесена к числу интереснейших представителей уникальной фауны этого озера.

Многих известных исследователей – зоологов, зоогеографов и даже геологов – интересовали систематика и сравнительная морфология байкальской нерпы, ее происхождение и пути проникновения в Байкал, почти в центр Азиатского материка, в связи с вопросами происхождения и истории самого озера. Однако до настоящего времени вопрос о происхождении нерпы, о том, каким образом она поя-вилась в Байкале, остается дискуссионным и предполагаемые решения не выхо-дят за рамки более или менее аргументированных, но все же гипотетических рассуждений.

На этот счет существует в основном два взгляда. По одному из них, нерпа недавно (в четвертичный период) проникла в Байкал из Полярного бассейна по системам рек (Georgi, 1775; Черский, 1877; Nordgvist, 1899; Верещагин, 1930, 1940; Кожов, 1947, 1962; Ламакин, 1964; Анбиндер, 1969; и др.). По второму,– нерпа ведет свое начало от одной из родовых ветвей третичных тюленей внутреннего Сарматско-Понтийского бассейна (Гернес, 1898; Огнев, 1935; Чапский, 1955; Кондаков, 1961; и др.).

Сравнительный анализ краниометрических признаков современных видов рода Pusa указывает на большую близость байкальской нерпы к нерпе из Каспия (Огнев, 1935; Яблоков, 1966; Пастухов, 1969а) – потомку тюленей, обитавших там еще в познетретичное время   (Богачев,  1927а, б; Чапский,   1955), чем к кольчатой нерпе арктических и дальневосточных морей. Существует мнение (Чапский, 1955), что она произошла от более поздней (чем каспийская) исходной формы, общей для байкальской и кольчатой нерп.

Как известно, на территории Евразии современное внутри-континентальное распространение тюленей рода Pusa (P. caspica, P. hispida, P. sibirica) ограничено Каспием, Ладогой, Саймой (Финляндия) и Байкалом. Указанные водоемы весьма обширны, глубоководны, обладают достаточно мощным фотосинтезирую-щим слоем и, что особенно важно, населены короткоцикловыми мелкими пелагическими рыбами с высоким воспроизводительным и продукционным потенциалом. В Байкале – это голомянки и бычки, в Каспии – килька, атерина, бычки, в Ладожском озере – корюшка, колюшка, ряпушка, в оз. Сайма – ряпушка.

По-видимому, только в крупных водоемах с большой физико-химической и биопродукционной инерционностью (самостоятельностью) могут весьма длительное время сохраняться относительно стабильные условия, обеспечивающие воспроизводство и выживаемость особей, т. е. комплекс внешних и внутренних   условий,   поддерживающий   популяционный   гомеостаз.

Вселение нерпы в Байкал следует относить или к тому времени, когда здесь уже сформировались пелагические рыбы, в частности голомянки, либо, что не менее вероятно, формирование самого комплекса «голомянки – нерпа» шло одновременно. Как бы там ни случилось, ясно одно: не будь в настоящее время в Байкале этих массовых пелагических рыб – не было бы и нерпы.

Вполне возможно, что с этих позиций (т. е. прежде всего с учетом трофиче-ского фактора) следует рассматривать и современное распространение тюленей рода Pusa в очень ограниченном числе континентальных водоемов Евразиатского материка.

Исследования, проведенные в последние годы, позволили вскрыть ряд новых экологических и морфо-физиологических особенностей байкальской нерпы, существенно отличающих ее от ближайших сородичей – кольчатой нерпы и каспийского тюленя. Она отличается от них более крупными размерами тела и черепа, резко выраженными признаками полового диморфизма, особенностями зубного аппарата, укрупненными глазными яблоками, мощно развитым когтевым аппа-ратом передних ластов, резко повышенным темпом линейного и особенно (в 2–Зраза) весового роста приплода на первом году жизни, вдвое большим лактаци-онным периодом, пониженной смертностью на первом году жизни, повышенным воспроизводительным и продукционным потенциалом. Эти и другие особенности обусловлены длительной лактацией, устойчивостью кормовой базы, продолжи-тельностью сплошного ледового покрова. Такова   упрощенная   схема.   В   более  упорядоченном   виде – это система с прямыми и обратными связями, детерми-нированная географическим положением, климатом, орографией, размерами я батиметрией водоема, водо- и теплообменом, физико-химическими свойствами, наконец, биопродукционными свойствами самой экосистемы Байкала.

На фоне чрезвычайно слабой морфо-популяционной дифференцированности кольчатой нерпы (Пастухов, 1969а), занимающей между тем огромный ареал (Ладога, Сайма, Балтика, арктические и дальневосточное моря) с весьма различными условиями среды, байкальская нерпа прошла, по-видимому, более длительный путь самостоятельной эволюции. Подтверждением этому служит, с одной стороны, примитивность (древность) некоторых остеологических при-знаков (Чапский, 1955), а с другой,– приобретение (по-видимому, уже в эпоху глубоководного Байкала) ряда, несомненно, прогрессивных адаптационных морфо-физиологических и экологических свойств, указанных выше.

Симптоматично,    что изолированные в четвертичное   время формы  кольчатой  нерпы  в  Балтийском  море,  в Ладожском  и Сайменском озерах не имеют тех морфологических отличий от арктических и дальневосточных форм, P. hispida, которые налицо у байкальской нерпы   (Чапский,  1955;  Пастухов,  1969а).

Все это вместе взятое не позволяет исключить представление о байкальском    тюлене как о реликте    третичной    фауны (Гернес,   1898;  Огнев,   1935;  Чапский,   1955;   Кондаков,   1961), продолжающем, однако, прогрессивно эволюционировать (Пастухов, 1972а, б).
Вопрос о происхождении байкальской нерпы органически входит в более общую проблему – происхождения фауны Байкала, перерастающую, в свою очередь, в глобальную проблему истории становления пресноводной фауны не только Азии, но, как справедливо указывает Г. Ф. Мазепова (1974), всей Голарктики.

Подробное изучение морфологических особенностей  (краниологических, остеологических, экстерьера и интерьера), т. е. в - своей основе    фенетики    популяции, сейчас кажется особенно "необходимым и прежде всего для более определенных суждений о систематике, происхождении    байкальской    нерпы, для установления степени родства среди представителей рода Pusa, наконец, для понимания эволюции (и особенно микроэволюции) - этого вида в условиях замкнутого пресноводного водоема, каким является Байкал.
Следующий круг проблемных вопросов касается биологии и популяционной экологии.

Изучение распределения животных показало, что в течение круглого года нерпа держится преимущественно вдали от берегов и с полным основанием может быть причислена к типичным пелагическим животным.

Нерпа встречается по всему Байкалу, но все же отдает предпочтение его северной половине.

Выраженная миграционная природа, межгодовые передислокации зверя по акватории озера в зависимости от ледовой обстановки и ряд других особенностей указывают на то, что этот изолированный вид образован единой панмиксической популяцией. Вместе с тем ряд наблюдений свидетельствует о том, что нерпе свойственно образование кратковременных пространственных группировок особей.

На основе точной диагностики возраста (по слоистости дентина и цемента клыков) впервые была расшифрована возрастно-половая структура популяции. Кривая возрастного состава (начиная с годовалого возраста) имеет вид, близкий к убывающей экспоненте. По данным 1961–1973 гг., количество животных в возрас-те от 1 года до 9 лет колеблется в пределах 76,0– 78,9%, от 10 до 19 лет– 17,8–18,9%, .в возрасте 20–29–1,6– 4,0%, 30–39–0,5–2,1%, старше 40 лет – не более 0,4%. Среди других тюленей семейства Phocidae байкальская нерпа выделяется потенциальным долголетием: максимальный возраст самок определен в 56 лет, самцов – 52 года. Однако средний популяционный возраст не превышает 7–8 лет. Взрослых (половозрелых) зверей в популяции примерно столько же, сколько и не-половозрелых (без детенышей). От общей (полной) численности на начало биоло-гического года приплод составляет 18,4–21,3%. Самок в популяции несколько больше (57– 58%), чем самцов (42–43%).

В результате проведенных в последние годы исследований прежние представления о размножении байкальской нерпы (Dybowski, 1873; Сватош, 1926; Иванов, 1938) пришлось изменить почти полностью. Продуктивной зрелости (спаривание с последующей беременностью) самки достигают в возрасте 3–6 лет, а впервые приносят потомство в возрасте 4–7 лет. Самцы достигают половой зрелости в более позднем возрасте. Нерпе свойственна ежегодная щенка. Однако по разным причинам около 10–20% взрослых самок в разные годы остаются яловыми. Период щенки растянут с конца февраля до начала апреля. Большая часть нерпят появляется на свет в двухнедельный срок, в середине марта. Роды проис-ходят в снежных логовах, гон – подо льдом (в апреле). Беременность длится не 9, как считали прежде, а 11 мес. При этом первые 3–5 мес наблюдается эмбриональная диапауза. По брачным отношениям  байкальская нерпа стоит ближе к полигамным видам.

Линейный рост нерпы заканчивается к 17–19 годам жизни, а весовой продолжается еще несколько лет. Среднепопуляционный вес составляет около 50 кг. От весны к осени существенно изменяются весовые характеристики, колеблю-щиеся у разного возраста и пола в пределах 17–32%- Средний вес подкожных жировых отложений, выполняющих в основном функцию терморегуляции, приближается к половине общего веса тела. Исследования питания байкальской нерпы в природных условиях  (Гурова, Пастухов,  1974)   и в длительном   (полугодовом) эксперименте (Пастухов, 1969д) со всей очевидностью показали, что эти животные – типичные ихтиофаги. Они трансформируют главным  образом  неиспользуемых человеком   голомянко-бычковых рыб. В питании четко прослеживаются сезонные изменения: в ледовый период оно в качественном   отношении   резко   обеднено,   в   безледовый – наиболее   разнообразно;   меньше   всего пищи    звери    потребляют    во    время    образования    массовых залежек на льду весной и осенью, а наиболее интенсивно кормятся в период нагула  (июль – сентябрь). Межгодовые различия в питании обусловлены колебаниями численности и продукции голомянко-бычковых рыб, что выражается  в изменяющейся размерно-весовой структуре,    потребляемом    количестве рыб и в частоте встречаемости последних.

Применительно к экологическим особенностям байкальской нерпы с учетом пространственно-временной специфики разрушения ледового покрова на Байкале в весеннее время были разработаны и осуществлены сначала маршрутно-ленточный, а затем более совершенный площадной методы определения численности нерпы по логовищам щенных самок (Пастухов и др. 1973). Общая числен-ность приплода или плодящихся самок (каждая из них обычно приносит по одному детенышу) для 1972– 1974 гг. равнялась 15,4 тыс. голов при статистической погрешности в 10%.

В разные годы около 19–28% приплода (или самок) сосредоточивается в Южном, 27–49 – в Среднем и 23–54% – в Сев. Байкале. Общая численность стада на конец биологического года, рассчитанная на основе данных о величине годового приплода, возрастно-половой структуре популяции, плодовитости и частоте участия самок в размножении в том или ином возрасте, составила для 1972–1974 гг. около 68 тыс. голов.

Нуждается в дальнейшей разработке проблема оценки роли нерпы в биоме Байкала. Первые шаги в этом направлении сделаны (Пастухов, 19656, 1967а, 1973, 1974; Вотинцев, Пастухов, Поповская, 1969). Но именно первые шаги. Многогранность проблемы заключается в том, что такая оценка в соответствующих количественных выражениях должна быть выполнена не только для нерпы, но и для других составляющих биома. Надо сказать, что для многих явлений и состояний тех или иных популяций (и, конечно, биоценоза в целом) еще очень слабо разработано понятие нормы-оптимума.  Мы еще многое не научились измерять с необходимой точностью, не говоря уже о пространственном и временном осреднении получаемых результатов. Это относится и к популяции байкальской нерпы. И здесь, конечно, необходимы широкие комплексные исследования главнейших составляющих живой и косной среды в их неразрывной связи и обуслов-ленности. Оценить роль нерпы в биоме Байкала – это значит, по меньшей мере, ответить на вопрос об оптимальной ее численности (плотности), необходимой для жизнедеятельности и продуцирования как самой популяции, так и для оптималь-ного функционирования биогидроценоза как целого. Другой чрезвычайно важный аспект этой проблемы – оценка и поддержание оптимальной численности нерпы с позиции комплексного рационального    использования    биологических    ресурсов    Байкала.
По-видимому, с позиции человека, благополучия самой популяции нерпы и деятельности биогидроценоза как целого, оптимальная численность нерпы – разные величины, оценка которых (тем более нахождение некоторого «среднего» компромисса) представляет определенные трудности.

Вопрос об оптимальной численности нерпы тесно связан с вопросом о емкости самой среды Байкала применительно к этому животному. Можно с достаточной уверенностью предполагать, что емкость среды также не остается величиной постоянной, а изменяется в соответствии с циклическими колебаниями всей эко-системы озера под воздействием гидроклиматических, биотических и антропогенных факторов.

Пока более точно может быть оценена предельная (максимальная) численность нерпы в годы пониженной общей биопродуктивности Байкала. Так, исследования 1961–1974 гг. показывают, что в этот период каких-либо существенных сдвигов в возрастной структуре популяции не произошло. Однако именно в эти годы отмечено достоверное снижение -воспроизводительной способности популяции, выразившееся в более позднем вступлении самок в размножение и повы-шенной яловости среди заведомо взрослых животных (18% в 1917–1973гг. против 10% в 1961-1969 гг.). На протяжении ряда лет отмечено падение общего веса те-ла животных и их упитанности. Произошли изменения и в питании: уменьшилось общее количество потребляемой пищи (особенно доминантного вида – малой го-ломянки), наблюдаются некоторые изменения в соотношении основных объектов питания.

По данным Г. И. Поповской, 1969–1973 гг. характеризовались слабым развитием весеннего фитопланктона. Есть все основания полагать, что именно в эти годы отрицательное влияние фитопланктонной депрессии коснулось всей цепи гетеротрофов, включая и  нерпу.

Проявление указанных выше отрицательных симптомов состояния популяции байкальской нерпы на фоне стабилизированной в течение ряда лет возрастно-половой структуры и численности маточного поголовья дает возможность предполагать, что запасы нерпы в настоящее время близки к уровню, определяемому емкостью среды Байкала в условиях его современной пониженной биопродуктивности.
Для оценки роли нерпы в биогидроценозе Байкала, кроме знания численности, необходимо весьма четкое представление к качественной и количественной характеристике питания животных в течение круглого года. Исследования питания многих сотен животных, добытых в разные сезоны, годы и в разных районах Бай-кала, показали, что прямой вред, причиняемый нерпой рыбному хозяйству, несуществен. В весовом выражении промысловые рыбы составляют в ее питании не более 2%, в численном – десятые доли процента. В то же время есть основания полагать, что нерпа поедает преимущественно ослабленных, больных особей, что с позиции естественного отбора, по-видимому, важно и для самих популяций этих видов рыб. Разумеется, роль и значение нерпы в экосистеме Байкала не могут быть сведены лишь к оценке ее прямого воздействия на представителей промысловой ихтиофауны. Мы уже упоминали, что нерпа трансформирует недоступных для человека самых массовых (но рассеянных в водной толще) мелких пелагических рыб – голомянок, превращая их в доступную ему продукцию– продукцию нерпичьего промысла.

Более того, биоценотическое значение нерпы,  по-видимому, заключается и в том, что она, в известном смысле, выступает в роли  своеобразного  регулятора    биогидроценоза  как целого, уменьшая   амплитуду   межгодовых  колебаний   главнейших  его представителей,  особенно  голомянок,  т.   е.   стабилизируя  уровень продуцирования    ряда гетеротрофов.    В    какой мере это проявляется и как это    отражается    на промысловых    рыбах : (связанных  с  непромысловы-ми    посредством пищевой    конкуренции и    хищничества) – вопросы   в значи-тельной    мере    остаются  открытыми.   Например,   высокая   степень  сходства   состава пищи у омуля и голомянко-бычковых рыб указывает на ; их весьма тесные пищевые взаимоотношения. При этом омули разных рас  (популяций), потребляя в том или ином количестве молодь пелагических бычков и голомянок, остаются в своей основе все же ракоедами  (эпишура, макрогектопус, донные амфиподы и др.), весьма остро конкурируя с типичными аборигенами – бычками и голомянками   (Гурова,   Пастухов,   1974). Нам   представляется,   что  нерпа   не просто  утилизирует  голомянко-бычковых  рыб,  но  и  выступает  в  роли  очень  важного естественного биомелиоратора,  высвобождая  кормовые  ресурсы для  основной промысловой  рыбы – омуля. С этих позиций необходимость сохранения  высокой численности нерпы не вызывает сомнений.

С древнейших времен и до наших дней нерпа принадлежит к ценным объектам зверобойного промысла и добывается ради пищевого и технического жира, мяса и шкур. Официальные заготовки нерпы на протяжении последних 70 лет испытывали существенные колебания (от 1 до 7–8 тыс. «голов),  что, с  одной стороны,  было вызвано разной  степенью спроса на те или иные виды продукции, получаемые от этого животного, а с другой – колебаниями численности самой популяции в результате промыслового пресса и естественных факторов среды.

В настоящее время добывается около 2,5 тыс. голов нерпы в год. Очевидно, объем планируемых заготовок и добыча нерпы в ближайшие годы могут быть доведены до 4–5 тыс. голов.

Анализ промысла нерпы позволил сделать ряд предложений по его реконструкции.

Главнейшие рекомендации уже внедрены в производство. Так, начиная с 1967 г. промысел базируется исключительно на перелинявших первогодках, от которых получают меховые шкуры, жир и мясо высшего качества. Отказ от забоя осторожных взрослых и полувзрослых животных дал возможность избежать неоправданно большой их гибели в результате частых смертельных ранений. Широко вошел в практику способ добычи нерпы с помощью подледных капроновых сетей, при котором отсутствуют подранки. Узаконены сроки добычи и районы ведения промысла. Добыча разрешена в конце детного периода (с 25 апреля до 15 мая). Промысел ведется на Сев. и частью Ср. Байкале. Южная часть озера превращена для нерпы в своего рода резерват.

Однако крайне необходимо введение более эффективных мер охраны зверя. Назрела необходимость разработки и внедрения на промысле новых форм организации труда, технологических схем обработки сырья, научно обоснованного регулирования численности нерпы.

Читать еще статьи о Байкальской нерпе

Назад в раздел